Павел Епископ Коломенский

Имя в истории Коломенского края:
Страничка подготовлена Коломенским клубом краеведов.

Сегодня мы предлагаем вашему вниманию материал об одном из героев того очерка — Павле епископе Коломенском, одним из первых пострадавших за веру во время проведения церковных реформ патриархом Никоном в середине XVII века. Этот материал был впервые опубликован в 1913 году в одном из старообрядческих изданий России. Он был подготовлен старообрядческими исследователями к готовящемуся прославлению опального епископа. Публикуем этот материал без изменений. Для любознательных читателей сообщаем, что это не первая публикация о Павле. В начале ХХ века Императорское общество истории и древностей Российских при Московском университете издало два выпуска (первый и второй) «Сказания о Павле Епископе Коломенском» (ок. 1655 г.). Это сборники материалов и публикаций о жизни и деятельности опального епископа. Их составителем являлся С.А.Белокуров.

Из числа лиц, пострадавших в России в патриаршество Никона за защиту древняго православия, его чинов, преданий и уставов, первым мучеником должно считать Павла, епископа Коломенского. Он открыто и смело выступил против никоновских церковных реформ и за это принял мученическую кончину. Епископ Павел — первая жертва варварской расправы Никона с своими противниками. Он прежде других старообрядческих мучеников пострадал от собственных рук Никона, избившаго его на московском соборе, бывшем 1654 г. в присутствии царя Алексея Михайловича.
Родиной епископа Павла, по отрывочным сведениям истории, значится небольшое сельцо Колычево, находящееся в Княгининском уезде, Нижегородской губернии. Оно красиво расположено по берегу реки Сундук, огибающей его с двух сторон.
Из Княгининского уезда вышел и другой могучий защитник древняго православия, «богатырь-протопоп» Аввакум. Отсюда же вышел и первый вождь и создатель новообрядческой Церкви патриарх Никон, бросивший меч раздора в русскую православную Церковь.
Кем был епископ Павел по происхождению, история об этом ничего не говорит. Не говорится в истории и об его мирском имени и о том, когда, где и кем он был рукоположен в епископы.
По некоторым историческим данным известно, что епископ Павел постоянно проживал в городе Коломне. Приезжавший в 1654 г. в Россию с патриархом антиохийским архидиякон Павел Алеппский в своем описании этой поездки говорит: «Когда мы прибыли в Коломну, то здесь по приказанию царя и его министров», нам «велели остановиться в покоях епископа, потому что (этот) епископ за какую-то вину был сослан государем и патриархом в Сибирь»… В другом месте описания своего путешествия Павел Алеппский говорит: «Один коломенский заупрямился и не хотел подписаться под соборным актом (об исправлении церковных книг) и говорил: С того времени, как мы стали христианами, как наследовали веру от отцов и дедов, которые отличались строгою привязанностью к своим обрядам и постоянством в своей вере, мы также стояли за свою веру и не примем новой». Услышав это, царь и патриарх сослали епископа в глубину Сибири, на берег моря, называемаго океаном, омывающаго земной шар… Тут с древних времен находятся монастыри, сооруженные для ссыльных. Епископа привезли в один из этих монастырей влачить жизнь, которой предпочтительнее смерть: так мрачно положение монастыря и невыносима жизнь среди мрака и голода». Таким образом отсюда ясно, что епископ Павел прежде ссылки проживал в своем епархиальном городе.
Проживая в Коломне, епископ Павел, благодаря своей «ревности о Бозе», о догматах, чинах, уставах и благолепии древней православной Церкви, имел близкия сношения со всеми лицами, которыя вступили в борьбу с патриархом Никоном против его несправедливых церковных реформ.
После смерти патриарха Иосифа заместителем его престола, по воле царя Алексея Михайловича, был Никон. Вследствие разосланной им перед наступлением Великаго поста в 1653 г. по всем московским церквам «Памяти» об отмене земных поклонов и о замене древлеправославного двоеперстия триперстием, у Никона произошло столкновение с лицами, отстаивавшими древние церковные чины, предания и уставы. Протопоп московскаго Казанского собора о. Иоанн Неронов пригласил к себе тогда протопопа Аввакума, проживавшего у него, и других своих близких лиц. «Мы же, — разсказывает протопоп Аввакум, — задумались, сошедшися между собою; видим, яко зима хощет быти: сердце озябло и ноги задрожали. Неронов приказал (т.-е. поручил) мне церковь, а сам един скрылся в Чудов, седмицу в палатке молился и там ему от образа глас бысть во время молитвы: «Время приспе страдания, подобает вам неослабно страдати». Он же мне плачучи сказал; таже коломенскому епископу Павлу, его же Никон напоследок огнем жжег в Новгородских пределах». Таким образом близкия сношения епископа коломенскаго Павла с защитниками святого православия и церковнаго благочиния вполне очевидны. Протесты друзей епископа Павла против Никоновой «Памяти», отменявшей, как сказано выше, земные поклоны, приказывавшей переменить двоеперстное сложение на триперстие, не прошли им даром. По распоряжению Никона казанский протопоп Иоанн Неронов был отправлен под крепкий начал в Спасокаменный монастырь; протопопу Логгину патриарх остриг голову и отправил в ссылку в Муром; вслед за Нероновым и Логгином подверглись карам и другие ревнители благочестия: протопоп Аввакум и Даниил костромской, которые было подали царю челобитную за Неронова. Даниил был разстрижен и сослан в Астрахань; Аввакума же спасло от разстрижение заступничество царя. Но он все-таки был сослан с семейством в Сибирь. Остались таким образом нетронутыми только два видных члена дружественнаго кружка, царский духовник протопоп Стефан Вонифатьев и епископ коломенский Павел. Первый совсем избег варварских рук Никона, второй же принял страдальческую кончину.
Что епископ коломенский Павел был вполне солидарен с лицами, открыто вступившими в борьбу с Никоном и его церковными реформами, и принимал в этой борьбе деятельное участие, это доказывается еще следующим. После собора 1654 г., где епископ Павел открыто и безбоязненно выступил против посягательства Никона на древнее православие, за что собственно был Никоном собственноручно избит и затем сослан в ссылку, протопоп Иоанн Неронов писал из своего заключения от 2-го мая 1654 г. слезное письмо к царице Марье Ильинишне, умоляя ее заступиться за епископа Павла. «Новей Елене, государыни царице и великой княгине Марье Ильинишне, — писал Неронов, — юзник о Христе, казанский протопоп Иоанн, Бога моля за благородие твое и рабски челом бью, со слезами же тебя, государыня, молю: послушай нищаго, зовуща ти усердно и во умилении мнозе скорби зряща Божиих во истину раб и ревнителей благочестия, иже реку отца епископа Павла и братию: Даниила, протопопа костромскаго, и Авакума, протопопа Юрьевскаго и Логгина, протопопа Муромскаго и прочих любезных нам о Христе сверстник, любящих Божий закон и последующих Владыце нашему и Спасу Исусу Христу, пострадавшему по нас, нам оставльшему образ, яко да последуем святым его стопам. Пострадаша бо и тии, не яко разбойницы суще, ниже яко тати, или любодейцы, ниже суще еретицы и правилы свв. апостол и свв. отец суд отнюдь не подъяша, но от мирская мудрствовавших пострадаша. Яко же и древле Начальник вере и Спас душ наших Владыко Христос зависти ради, пострада от жидов… Внуши вопль мой; о Христолюбице, и услыши глаголы моя, благоверная царица и скорбь снедающую душу мою утолити потщися… приемше на руце надежду нашу благий плод чрева твоего, — благовернаго царевича Алексея Алексеевича и с ним соумоляющи государя нашего благочестиваго царя… Аще бо аз ничтоже есть и воистину земля и пепел есмь; но о нем же молю, отец епископ Павел, и братия воистину друзи Божии суть… воньми глаголы моя, о благочестивая царица! Аще бо и к Богу грешник есть; но что неправда моя… ко благородию твоему? К царю же государю писати не смех: зане воспрети ми протопопа Стефана усты». По этому-то с такой просьбой заступиться за невинных страдальцев, тем более за коломенскаго епископа Павла и обратился Неронов к царице Марье Ильинишне. Самому же Стефану Вонифатьеву (воспретившему Неронову безпокоить царя просьбами) Неронов относительно епископа Павла писал следующее: «Отцу священно протопопу Стефану Вонифатьеву, юзник о Христе казанский протопоп Иоанн благословения прошу и премного челом бью. Радуйся, любезный мой и духовный союзниче господине и брате! Слышах бо, яко дойде до тебя написание мое и не могох веры яти, яко вручил еси сие царю. Но о себе самом пишиши к нам, убогим, яко царь удивляется моему упрямству и на себя такого чина не взимает, что управити ему, государю, благочестие»… «А еже он, государь, (говорит, что) за патрирхом худова ничего не видел, моли его, государя, что за Павлом епископом худое он, государь, увидел»… В другом своем письме к протопопу Стефану Вонифатьеву Неронов пишет: «Епископа же Павла, яко же слышу от боголюбцев, и бездушная тварь, видев страждуща за истину, разседеся, показуя сим церковныя красоты раздрание: и при Христове бо распяти и раздрася церковная завеса от свыше даже до низу, а лукавая человеческая серца не умягчишася. Ох злоба доколика успе! Самаго Владыку и Господа распяща, сице Самому тому благоволившу, щедрому и человеколюбцу Богу, пострада бо, нам оставль образ. В 162 г. (т.-е. в 1654 г.) извещение бысть Анофрию пустыннику: показуя ему Бог, яко страдальца епископа добрый подвиг, вашего же Никона патриарха злоначинание. Зрит бо той Анофрии епископа Павла добре во свете предстояща со всеми ревнители закона боголюбцы; вашего же патриарха Никона всего омрачена, со всеми послушающими его»…
У игумена московскаго Златоустовскаго монастыря Феоктиста, находившагося в очень близких отношениях с вятским епископом Александром, боярыней Морозовой и другими защитниками древняго благочестия, по распоряжению царя Алексея Михайловича были отобраны все принадлежащия ему книги и бумаги; между ними найдены были: 1) «отписка коломенскаго епископа Павла к протопопу Ивану Неронову на осьми столбцах, и иныя отписки», 2) тетрадь «О извержении коломенскаго епископа», 3) «тетрадка о изгнании коломенскаго епископа Павла», 4) «отписка к коломенскому епископу от Игнатья Иванова»… Будучи привлечен к ответственности за непринятие никоновских реформ и находясь за это в заточении, игумен Феоктист в своем письме к тому же Стефану Вонифатьеву об епископе коломенском Павле писал: «Отец же епископ Павел плач нам сотвори, но и радость, яко ста мужественне. Ныне так еще светитель в России сияет?» Говоря об епископе Павле, что он плач им сотвори, игумен Феоктист несомненно здесь высказывает свое соболезнование по поводу того, что епископ Павел потерпел несправедливо от Никона жестокия наказания — мученическую кончину. Радость же «яко ста мужественне» не иначе, как вследствие того, что он, Павел, на соборе 1654 г. мужественно возражал против Никона, покушавшагося исказить древние православные чины, предания и уставы.

Таким образом единомыслие и единодушие коломенскаго епископа Павла с лицами открыто, ничего не боясь, защищавшими древнее правослание, несомненны. Потерпев для всех вполне очевидную неудачу с изданием «Памяти», Никон жестоко расправился с своими обличителями, но это не удовлетворило его кровожадность. Никон решил собрать собор и, прикрываясь его авторитетом, свободно провести свои реформы. Но и здесь опять постигла его неудача. Весной 1654 г. такой собор был созван, и происходил он в царских палатах. Никон старался здесь доказать правильность и законность начатых им реформ. Большинство присутствовавших на соборе членов, зная деспотичный и суровый нрав Никона, одни из боязни, другие из-за угодничества пред ним, согласились с его предложением. Но были и несогласные, явно протестовавшие против его «затеек». Во главе таких членов собора стоял епископ коломенский Павел. Он заявил на соборе: «А ще кто от обычных преданий святыя кафолическия Церкви отимет, или приложит к ним или инако развратит, анаема да будет».
Павел хотя и подписал соборное определение, но с таким протестом: «А что говорил на святом соборе о поклонах, и тот устав харатейной во оправдание положил зде, а другой писмяной». Следовательно, этим самым епископ Павел, храня заветы древности, решительно воспротивился покушениям Никона исказить святую старожитность, древние чины, предания и уставы. Описывая происходившее на соборе 1654 г., инок Варнава прежде бывший безпоповец, а потом, по примеру Павла Прусскаго, присоединившийся к господствующей Церкви, говорит: «В 1654 г. по соглашению с царем Алексеем Михайловичем Никон составил собр из своего российскаго духовенства и предложил собору вопрос о исправлении книжном — достоит ли исправит книги или не достоит. Все ответили: достойно и праведно исправлять. Был предложен вопрос и о том, по каким книгам исправлять. Все ответили: достойно исправлять по греческим и древним славянским, которыя лучших писцов и достовернейшия. Но на этом же соборе произошла распря, обнаружились признаки раскола. Павел, епископ коломенский, стал возражать Никону. Сами старообрядческие писатели повествуют о Павле коломенском, как он возстал на соборе 1654 г. против патриарха Никона и против его предложения исправить книги. Денисов (в Винограде) пишет, что Никон на соборе говорил: «Ко исправлению требуется грамматическое художество», а Павел отвечал: «Не по правилам грамматики новшества вносятся; кая грамматика повелевает вам трисоставный крест с просфор отметати? Не по правилам грамматики седмицу просфор в службе отмещете, символ приложеньми и отложеньми умножаете». И прочие предметы перечислил Павел, — троение аллилуия, сложение перстов, — и так упорно стоял за свое, что на предложенном ему соборном свитке написал анафему на изменяющих чины и обряды и тем (по выражению Денисова) пронзил Никоново сердце, яко жалитися ему и восточным патриархам. Так пишет о Павле коломенском знаменитый безпоповский писатель Семен Денисов. Разсказывая в своей «Истории русской Церкви» о соборе 1654 г., митрополит Макарий говорит: «Надобно заметить, что епископ Павел не в первый раз выражал теперь свое противоречие Никону по вопросу о троеперстии и о поклонах. Еще в прошлом году, когда перед наступлением Великаго поста издана была Никоном «Память» относительно перстосложения и поклонов, Павел находился в числе лиц, которыя вместе с протопопом Иоанном Нероновым возстали против этой «Памяти», написали на нее возражение и подали государю. Потому-то особенно возражения Павла на соборе относительно поклонов и могли раздражить Никона: в них он мог увидеть как бы повторение прежних возражений всей враждебной ему партии. А может-быть, епископ Павел позволил еще себе в споре с патриархом какия-либо резкия выходки против него… Или, может-быть, осмелился вообще упорно отвергать нужду в исправлении церковных книг. Как бы ни было, только Никон разразился над несчастным епископом страшною карою: низверг его с кафедры, снял с него мантию, предал его тяжкому телесному наказанию и сослал в заточение».
Профессор Н.О.Каптерев в своем сочинении*) говорит: «Многие архиереи не сочувствовали церковной реформаторской деятельности Никона, это подтверждается прямыми современными свидетельствами. Уже по вопросу о поклонах против Никона открыто выступил коломенский епископ Павел. Суровая расправа Никона с Павлом подавили на время оппозицию Никону среди архиереев, но не уничтожила ее окончательно и пострадавшаго от Никона своего собрата — Павла архиереи называют потом «божественным страдальцем»… «так называет Павла коломенскаго сам местоблюститель патриаршего престола митрополит Питирим».
Разгром кружка людей, выступивших на защиту древняго православия, и жестокая расправа с епископом Павлом показались для Никона недостаточными. Он, чтобы показать себя чистым пред патриархом, решил оклеветать перед ним епископа Павла. Для чего тогда же, т. е. вскоре после собора 1654 г., Никон написал и отправил в Константинополь грамоту с 27-ю вопросами и клеветническим обвинением против епископа Павла и других лиц. Самая грамота не дошла до нас, но с содержанием ея можно познакомиться из ответов Паисия; отсюду же можно будет видеть и клевету Никона на епископа Павла.
Известный страдалец за древнее благочестие, диакон московскаго Благовещенскаго собора Феодор Иванов, по этому поводу говорит: «На епископа же Павла коломенскаго, новаго исповедника, и на казанскаго протопопа Иоанна Неронова писал Никон тогда ко греческим патриархом ложныя басни, оправдуя сам себя, а на них клевеща, яко диавол, будто они составили свои новыя молитвы и чины церковные и теми людей развращают, и от соборныя Церкви отделяются. И цареградский патриарх Паисий, поверя его клевете, писал ответы ему, чая его, пастыря, суща быти, глаголя ему: «Блюдися, брате, таковых, кои что ново вчиняют и от Церкве отделяются; таковии рече, втории люторцы, сиречь немцы, прельщенные от Лютора еретика не вдавне. И те ответы Никон напечатал в новой книге своей Скрыжали, на гибелное оправдание себе и неведущим людям на соблазн. Патриарх убо Паисий о том право ему отвеща по отписке ево; но он враг к нему судии неправду писал, но праведных мужей оклеветал, и заводом, яко Езавель Навуфея. Нам же, всем православным христианам во всей русской земле, ведомо о том, что несть их творения, Павлова и Иоаннова, ни единыя молитвы, ни тропаря новаго, и не единаго слова развратнаго не вложили они в старыя книги наши нигде отнюдь и раскола у них в Церкви не было никакова, и у книжныя справы на печатном дворе не сиживали никогда и в наборщиках не бывали: ведомо о семь всей Москве».
Клеветническая грамота Никона, будто епископ коломенский Павел имеет свои новыя книги, свое знамение, свою даже литургию сделала благоприятное для Никона дело. Патриарх Паисий все сообщенное Никоном об епископе Павле принял за чистую монету. Он ответил на нее в желательным для Никона смысле. «О епископе коломенском Павле и о протопопе Иоанне Неронове, — писал Паисий, — вы говорите, что они не соглашаются с вами, содержать свои особыя книги, свою литургию, свое крестное знамение, что они порицают наши патриаршия молитвы и литургию и стараются принести нам новинныя свои и сокровенныя молитвы, как бы исправления». — И за это Паисий советует «по первом и втором наказании отлучить их от Церкви».
Что же получается отсюда? То, что Паисий советовал Никону немедленно отлучить епископа Павла, котораго в это время, может-быть, уже и в живых не было (время страдальческой кончины епископа Павла история точно не определяет). Советует отлучить от Церкви не потому, что видел в них горячих защитников древняго православия, но потому, что, по ложному доносу Никона, видел в них опасных новаторов, церковных нововводителей, будто бы стремившихся изменить существующие церковные чины, предания, уставы и порядки. Словом, Паисий советовал Никону отлучить епископа Павла за такия вины, в которых последний был решительно невиновен.
Какия же это были книги, которыя так ревностно защищали страдальцы епископ Павел коломенский и другия лица, кровь свою пролившия на такой защитее Это те книги, которыя употреблялись тогда при богослужении в православной русской Церкви, — те, по которым служил и сам Никон до собора 1654 года, те, по которым совершается в наше время служба во всех старообрядческих храмах Великой России и за границей, и, наконец, те, которыя до настоящей минуты по благословению правительствующаго Синода не перестают печататься в московской единоверческой типографии. И вот такия-то книги Никон константинопольскому патриарху не устыдился назвать «иными», т.е. такими, которыя якобы никогда не употреблялись в православной русской Церкви.
Варварскую расправу Никона с епископом Павлом коломенским собор 1667 г., осудивший Никона, учел как преступление, вменил ему в убийство. «Да ты же, Никон, — говорится в соборном приговоре, вынесенном Никону, — коломенскаго епископа Павла без собора, вопреки правил, низверг и обругал, и сослал его в ссылку и там его мучил, и то тебе извержение вменится в убийство».
2005