Информбюро писал(а): ↑06 ноя 2019, 17:04Кормушка
Жил-был старик. Глаза его ослепли, слух притупился, и колени дрожали. Он почти не мог держать в руках ложку, проливал суп, а иногда пища выпадала у него изо рта.
Сын и его жена с отвращением смотрели на него и стали во время еды сажать старика в угол за печку, и еду подавали ему в старом блюдечке. Однажды руки старика так тряслись, что он не смог удержать блюдечко с едой. Оно упало на пол и разбилось. Тогда молодая невестка стала ругать старика, а сын сделал отцу деревянную кормушку. Теперь старик должен был есть из неё.
Как-то раз, когда родители сидели за столом, в комнату вошёл их маленький сын с куском дерева в руках.
– Что ты хочешь сделать? – спросил отец.
– Деревянную кормушку, – ответил малыш. – Когда я вырасту, папа и мама будут есть из неё.
Старик со старухой дали обет молчания. Какого, такскаать, дьявола? Тот запрет дверь, чей рот вкупе с голосовыми связками окажется менее сдержанным...
Как это начиналось и чем все кончилось по Маршаку мы знаем, но я напомню:
Под праздник, под воскресный день,
Пред тем, как на ночь лечь,
Хозяйка жарить принялась,
Варить, тушить и печь.
Стояла осень на дворе,
И ветер дул сырой.
Старик старухе говорит:
— Старуха, дверь закрой!
— Мне только дверь и закрывать,
Другого дела нет.
По мне - пускай она стоит
Открытой сотню лет!
Так без конца между собой
Вели супруги спор,
Пока старик не предложил
Старухе уговор:
— Давай, старуха, помолчим.
А кто откроет рот
И первый вымолвит словцо,
Тот двери и запрет!
Проходит час, за ним другой.
Хозяева молчат.
Давно в печи погас огонь.
В углу часы стучат.
Вот бьют часы двенадцать раз,
А дверь не заперта.
Два незнакомца входят в дом,
А в доме темнота.
— А ну-ка, - гости говорят, -
Кто в домике живет? -
Молчат старуха и старик,
Воды набрали в рот.
Ночные гости из печи
Берут по пирогу,
И потроха, и петуха, -
Хозяйка - ни гугу.
Нашли табак у старика.
— Хороший табачок! -
Из бочки выпили пивка.
Хозяева - молчок.
Все взяли гости, что могли,
И вышли за порог.
Идут двором и говорят:
— Сырой у них пирог!
А им вослед старуха: — Нет!
Пирог мой не сырой! -
Ей из угла старик в ответ:
— Старуха, дверь закрой!
Помирились они, естественно, на сером излете утра, и принялись наверстывать упущенное. Голоса утихли, уши ослабели, вот и пришлось им сблизиться, дабы понять друг друга. С губ на ухо, в ухо из губ - так и жили в шумном мире, шепча и шушукаясь. Внук сжалился, стал посещать уроки труда и вместе с полупьяным трудовиком выпилил деревянный фонендоскоп. Дед с бабкой для виду обрадовались, но в отсутствие внука продолжали шептаться, пока не были пойманы на "горячем". Фонендоскопом внук раззадорил печь и засел за чертежи, где кривые второго порядка плыли в пространстве мнимых множеств. Созданная им штуковина приковала к себе внимание стариков. "Внучку-то жениться пора" выдала бабка, а дед только хмыкнул, удивленный формой штуковины, коя легко сводила фалесово с фаллосовым. Внук определил выпиленную поделку одним словом - "кормушка", а дед зашептал бабке, от чего та зарделась и стукнула деда по дряблому бицепсу старой вышиванкой. С губ на ухо, в ухо из губ шептались старики, создавая корм, корм ушка. Насыщая друг друга, жили они долго, пока не прошла минутка-другая и Ангел Смерти не оказался случайно в тех краях. При входе наткнулся он на скамью в сенях, чертыхнулся и зачитал согбенной паре краткий текст, содержание которого мы узнаем в свое время. Мощный энергетический всплеск прогнал со стола зазевавшуюся муху, прибавил к четырем еще две кратковременные тени и качнул семь деревянных столбцов. Малый прибор непонятного назначения качнулся маятником, выводя чернеющими буквами "Корм Ушка" замысловатую вязь. Шелест и сны навсегда оставили эту обитель ради шорохов и скрипа, и только остаток слова, такого энергетически ценного для любого слухового отверстия, еще витал некоторое время пылинкой в солнечном луче, пока не пропал за холодной печью....
