2017/01
— Наша семья, девять человек, переехала в Коломну весной 1930 года из Саратовской губернии, — вспоминает читательница «КП» Мария КУЗНЕЦОВА. – Там в это время был голод. Поселились в бывшем мужском монастыре, ныне это Ново-Голутвин Свято-Троицкий женский монастырь. Нашей квартирой стали покои игумена.
Большой дом бывшего архиерейского корпуса был густо заселён. Многие переехали из деревень, и деревенский уклад жизни сохранили и в Коломне. Все имели сараи с дровами, погребами, разводили свиней, кроликов, голубей, а «удобства» были во дворе. Люди двора были простые, открытые, дружные, а все семьи — многодетными. И вся жизнь на виду. Двери квартир закрывались только ночью на маленький крючок. Безработных не было. Мужчины работали на «патефонке», Коломзаводе, ГАРОЗЕ (ЗТС). В тридцатые годы была рабочая пятидневка, а шестой день — выходной, и он мог выпасть на любой день недели.
Игры
В погожие дни, и зимой, и особенно летом, детвора и взрослые после работы выходили во двор. Дети играли в разные игры. Девочки — в «домики», «классики», в мячик «по-московски», прыгали через верёвочку. У мальчишек свои забавы: ножички, «в пристеночку», «гоняли мяч» (так называли футбол). Общими играми были прятки (жмурки), игра «найти письмо». Мужчины играли в домино, в шашки, в карты: в «дурака», «очко», «петуха». Около играющих всегда толпились болельщики.
Я очень любила играть в лото. Баба Маша Кубышкина собирала лотошников на лужке около церкви. Карта лото стоила копейку. Я покупала две. «Кричать» назначали тех, кто числа на бочонках называл разными именами: 2 — «Дунька», 4 — «стульчик», 11 — «барабанные палочки», 21 — «очко», 22 — «перебор», 80 — «бабка», 90 — «дед». После слов «бабка», «дед» всегда спрашивали: «Сколько лет?» А меня смешило число 77 — «Семён Семёнович».
Ребята часто лазали на шатровую колокольню. Я тоже осмелилась и поднялась наверх. Было страшно, темно, лестница узкая, ступеньки старые, много крутых поворотов, я держалась за отсыревшие стены. С площадки сверху увидела крутой поворот Москвы-реки, наш и Бобренев монастыри, Большую улицу, сквер, домики, сады, школу № 3, «Блюдечко»…
Праздники
В нашей семье и во дворе с удовольствием отмечали праздники: 1 Мая, Пасху, 8 Марта, 7 Ноября, Новый год. После домашнего застолья все выходили во двор весёлые и радостные. Во дворе же обязательно отмечали и второй день свадьбы. Были даже свои «артисты»: Поля Кузнецова и Катя Сёмина очень хорошо пели, преображался и дядя Гриша, папин брат. На нём были юбка, сшитая из продольных разноцветных полос, дамская шляпка, веер, женская кофта. Ботинки 45-го размера добавляли особую смешинку его комическому виду.
Были и сезонные праздники. Нам больше нравилось, когда солили огурцы и квасили капусту. В большом деревянном корыте, которое ставили на две табуретки около сарая, сечками ловко и быстро рубили большие белые кочаны. В бочке капусту перекладывали антоновскими яблоками и половинками небольших крепких кочанов. Детям доставались кочерыжки. Мы ели их до отвала. Корыто для рубки капусты и сечки передавались во дворе по кругу — от семьи к семье.
Новинки
В 1937 году папа, первый во дворе, купил патефон, до этого музыку слушали по радио — чёрной картонной тарелке. К патефону прилагался набор пластинок с речью Сталина на партийном съезде. Слушать его приходили родные, соседи. Аккуратно ставили патефон на большой стол, заводили его, помещали пластинку на штырёк, опускали рычажок с иголочкой… Вот выступает Иосиф Виссарионович — люди встают раздаются аплодисменты, овации. Это длилось 10 — 15 минут. У нас с сестрой Шурочкой не хватало терпения, и мы убегали во двор.
Потом появились у нас пластинки с романсами и песнями Вадима Козина, Ольги Ковалёвой, Лидии Руслановой, Изабеллы Юрьевой, Клавдии Шульженко, с русскими народными песнями.
А потом купили большой мужской велосипед. Он стал вторым во дворе. Маленькая ловкая Шурочка умудрялась кататься на нём, пролезая сбоку под раму.
Первая учительница
В начальной школе № 3 меня учила Софья Викторовна Радугина, дочь священника. Их дом, очень красивый, стоял на улице Лазарева. У Софьи Викторовны не было детей, поэтому всю нерастраченную материнскую любовь она отдавала нам, своим ученикам. Именно она привила нам любовь к чтению. Я была записана в двух библиотеках, с упоением читала сказки, стихи, рассказы о природе, о животных.
Софья Викторовна была всегда со вкусом одета, особенно меня прельщали необыкновенные воротнички. Говорила тихо, мягким певучим голосом, замечания делала тактично, и дисциплина от этого только выигрывала. Я не помню, чтобы самые отъявленные злодеи шалили на уроках.
К большим праздникам (встреча весны, осени, зимы) она с нами готовила театрализованные представления. Репетиции учительница проводила у себя дома. Послушный ей огромный чёрный рояль наполнял комнату чарующими звуками, в волнах которых мы водили хоровод, исполняли несложные танцевальные па…
Конечно же, я желала стать Софьей Викторовной, возможно, я стала ей — не мне судить.
Мария Кузнецова
Фото из семейного архива автора
© Коломенская Правда
2017/01
