11 дек. 2016 г.
Ровно 75 лет назад развернулось грандиозное сражение у стен Москвы. Рвавшиеся к столице нашей Родины немецко-фашистские войска были остановлены, и Красная Армия перешла в решительное контрнаступление. Коломна в то время была прифронтовым городом.
ВРЕМЯ неумолимо. Всё меньше и меньше остаётся очевидцев и участников грозных событий осени 1941 года.
Мне удалось побеседовать с 83-летней Зинаидой Андреевной Юдаевой (в девичестве Точилиной).
«Хорошо запомнился воскресный день 22 июня 1941 года, — услышал я от собеседницы. — Папа, Андрей Петрович, вернулся с работы, а работал он на понтонном мосту через Оку. И, едва переступив порог, выдохнул: «Война. Немцы напали». Мама, Екатерина Александровна, державшая на руках трёхмесячного сынишку Юру, присела на кровать. Она уже пережила недавно испытание, когда осталась одна с тремя детьми: мужа взяли на финскую войну. И вот опять беда. Каково будет ей, если мужа призовут в армию».
В то время семья Точилиных жила в Щурове на высоком берегу Оки между железнодорожным и понтонным мостами в доме барачного типа. Его построили для рабочих разводного моста. Поблизости стояло ещё домов шесть. Это место почему-то называли Щемиловкой.
«Вместе с подружками, такими же восьмилетними девчонками, я ходила к поселковому Совету, — продолжила рассказ Зинаида Андреевна. — Там собиралось много народу: слушали по радио последние известия. А как-то в июле мы отважились сбегать на железнодорожную станцию. Оттуда доносились голоса людей, играли гармошки. Я увидела стоявшие на путях товарные вагоны, их почему-то называли «телячьи». Народу много. Не узнать, кто уезжает, а кто провожает. Но вот послышалась команда. И к вагонам направились те, кому в скором времени придётся стать красноармейцами, защищать Родину, бить фашистов.
Вернувшись домой, я рассказала маме об увиденном. Она запретила мне отлучаться далеко от дома».
В ДОМЕ по соседству с Точилиными жили ещё пять многодетных семей. Мужчин одного за другим призывали в армию. Женщины к вечеру выходили из дома, садились на лавочке, обсуждали новости.
«Каждый раз, когда папа возвращался с работы, соседские женщины забрасывали его вопросами, — вспоминает Зинаида Андреевна. — Однажды он рассказал, что в доме, стоявшем на отлогом склоне ближе к реке, расположились солдаты. Прибыли они на охрану железнодорожного моста. Недалеко от него установили три зенитки. Ещё одну поставили на крыше двухэтажного поселкового Совета. Там находился и штаб воинского подразделения.
Это известие успокоило женщин: красноармейцы-зенитчики не допустят, чтобы фашистские самолёты бомбили это место. Мост охранял и пулемётный взвод. Пулемёты были установлены у моста на двух берегах.
В августе чуткий сон мамы нарушил гул. Она глянула на часы — настенные ходики: пять утра. Началась пальба. Стреляли зенитки. Мы, дети, окружили маму. Отец был на работе. Было страшно.
Тишина наступила неожиданно.
От соседей мама узнала, что зенитчики стреляли по немецкому самолёту, летевшему к мосту. Это подтвердил пришедший вскоре отец. Сказал, что наш дом расположен в опасной зоне и при последующих налётах немецких самолётов нужно бежать в пожарную часть, там есть укрытия.
Налёты вражеских самолётов повторялись. И мы всякий раз устремлялись к пожарной части, когда с отцом, когда без него. Помню из разговоров старших, что немецкие самолёты, хотя и подлетали к мосту, но бомбы почему-то не сбрасывали».
ПЕРВОГО сентября учиться в школу в первый класс Зина не пошла. Занятия отменили из-за налётов немецкой авиации.
«Вскоре отца призвали в армию, — продолжила рассказ З.А.Юдаева. — В своих письмах он сообщал, что воюет под Москвой, как и в финскую, артиллеристом. Просил чаще писать, как мы живём. Сестрёнка Маша под диктовку мамы писала папе о новостях и о вражеских самолётах, и о том, что мы выполняем его наказ: спасаемся в пожарной части.
С большой тревогой стали поглядывать на небо, когда в конце сентября среди жителей Щурова пошли разговоры о том, что немецкий самолёт сбросил бомбы на пассажирский поезд на станции Чёрная соседнего Луховицкого района. Фашистский лётчик расстреливал людей из пулемёта. Были жертвы.
Однажды немецкий самолёт на большой высоте прилетел днём. Зенитки открыли огонь. Самолёт сделал круг над мостом и направился в сторону цемзавода. До нас донёсся взрыв бомбы.
Позже мама рассказала (со слов очевидцев), что бомба упала недалеко от двух бараков, стоявших за заводом вдоль дороги к деревне Поляны. Жертв не было, но нескольких семей немецкий лётчик лишил общего деревянного туалета. Бомба в него угодила. Когда страх от налёта прошёл, жители с юмором рассказывали, как бомба, попавшая в сортирную яму, уменьшила взрывную волну и разметала органические удобрения по соседним грядкам небольшого огорода».
В НАЧАЛЕ декабря 1941 года заговорило молчавшее некоторое время радио у поссовета (его отключали в целях безопасности, чтобы народ не собирался гурьбой). Из репродуктора стали доноситься радостные вести: Красная Армия перешла в решительное наступление под Москвой.
«Помню, стоявшие на площади женщины, дети плакали, обнимались, — вспоминает Зинаида Андреевна. — Об услышанном и увиденном я поведала маме. Она только и сказала: «Дождались».
Радио не переставало вещать. Народ без боязни собирался на площади слушать сводки о положении дел на фронте. Каждый день назывались всё новые и новые города Подмосковья, освобождённые от немецкой оккупации. Вражеские самолёты перестали появляться в небе над Щуровом».
В 1943 году Андрей Петрович Точилин вернулся домой, его комиссовали по болезни. Семья стала жить спокойнее. Да и зенитки, охранявшие железнодорожный мост через Оку, больше не стреляли.
Фото с сайта artife.com
© Коломенская Правда
11 дек. 2016 г.
